ОТАРСКИЙ (ОДАРСКИЙ) Аркадий Степанович (1877(8?) год, Казанская губерния – 3.10.1918 год, г.Казань).

Деятель православной церкви, иерей - священник церквей Чебоксарского уезда -храма Святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова (1900 -1906 гг., с.Карамышево) и храма Святого Николая Чудотворца (1906-1918 гг., с.Исменцы), благочинный 3-го округа церквей Чебоксарского уезда.

Аркадий окончил Казанскую Духовную Семинарию по 2-му разряду, был рукоположен во священника в 1900 году и в этом же году определен вторым священником села Карамышево Чебоксарского уезда (ныне Козловский район Республики Чувашия). В это время здесь завершалось строительство нового каменного храма в честь Святого Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова и отец Аркадий вместе со священником отцом Яковом Смирновым вложил немало сил в это благородное дело.

В 1906 году Аркадий ОТАРСКИЙ был переведен в село Исменцы того же Чебоксарского уезда, где являлся еще и законоучителем. К 1918 году у отца Аркадия в семье помимо матушки было еще трое малолетних детей...

В конце сентября 1918 года отец Аркадий был арестован и под конвоем был привезен в Казанскую ЧК со следующими сопроводительными бумагами:

«Комендант Пристани Криуши

В Чрезвычайно-Следственную

Комиссию по борьбе с контрреволюцией

25 Сентября 1918 г.

№ 26

Препровождая при сем в Ваше распоряжение арестованного мною священ. села Исменцы Чебоксарского уезда Одарского (в дальнейшем — фамилия священника будет неоднократно искажаться — прим. автора) прошу расследовать дело.

Комендант Пристани Криуши».

Далее следовало заявление, в котором объяснялась суть «дела»:

«Препровождая при сем в Ваше распоряжение священника села Исменцы Чебоксарского уезда Одарского, прошу разобрать дело. По заявлению тт. крестьян одного селения, которые доказывают, что священник Одарский был противником Советской власти и даже некоторое время агитировал среди крестьян против Советов и говорил открыто: «Я Советы не признаю и понимаю, что лучше жить по-старому». Это доносит крестьянин села Исменцы П... М... М-в, который сегодня 25-го Сентября пришел за пропуском, чтобы проехать в Казань для поступления в Красную Армию, и, кроме того, говорит, что ему как едущему в Казань крестьяне наказывали заявить куда это нужно относительно неблагонадежности свящ. Одарского. А также по заявлению т. М-ва известно, что св. Ордатов (новая интерпритация фамилии) во время взятия Казани Чехами в деревню Луговая Чебоксарского уезда на собрание, которое состояло примущественно из кулаков в доме владетеля Лесопильного завода Филиппа Степановича и было подсчитано сколько человек стоит за Сов. власть и против, на что я и обратил своевременно внимание и поехал в вышеназванное село, чтобы священ. Ордатова арестовать и по приезду моему в село я стал спрашивать по делу свящ. Ордатова, но от крестьян я узнал мало чего, так что все отказывались, что мы на сходах не бываем и о священнике мы не слыхали ничего (видимо, крестьяне сразу разобрались за каким «делом» комендант искал священника — прим. автора). Остальное я узнать не мог и обвинения со стороны крестьян нахожу справедливым (здесь не ясно каких «крестьян» , в деле фигурирует имя только одного обвинителя — М-ва, приехавшего в Казань записываться в Красную Армию, остальные, действительно жившие в селе крестьяне как раз напротив ничего не имели против священника), а остальное дополнить не могу ничего.

Комендант Пристани Криуши.»

Далее следовала дополнительная записка «по делу священника села Исменцы Одарского», составленная на следующий день, 26 сентября 1918 года все тем же комендантом. Сей деятель прибыв в село Исменцы, и узнав, что отец Аркадий проживает теперь в другом селе, отправился к новому месту жительства священника, «где и увидал, что священник Одарский сидел у окна».

«Когда же я вошел на квартиру,— докладывал комендант Пристани,— то его уже там не оказалось, а в помещении сидела только его жена с детьми, и на мой вопрос «здесь ли живет священник», я услыхал: «для чего он, его в доме нет». Впоследствии он вышел, когда же я спросил почему он вышел из своего дома, то он ответил, что его недавно ограбили, и он, боясь возвращены грабителей, а также своего населения, ушел на другую квартиру.

Когда же я увел его под конвоем и зашел в избу крестьянина, обождать пока подадут лошадь, то ведя разговор с крестьянами о положении Комитетов деревенской бедноты, священ. Одарский высказался, что с этого пользы мало, что туда входят бедные крестьяне, а если бы они выбирали в Комитет более интеллигентных людей, вот — как здесь — своего учителя, дьякона, да священника, то дело бы пошло очень хорошо, и на мое противоречие он потом замолчал, и больше я по этому поводу от него ничего не слыхал.

Комендант Пристани Криуши».

Все обвинения отца Аркадия в контрреволюционности со стороны коменданта Пристани, не имели, как в большинстве подобных случаев, никаких доказательств, не было даже письменных свидетельств против священника, наоборот, в ЧК поступил «Приговор» от имени крестьянского схода, постановившего ходатайствовать об освобождении отца Аркадия из заключения. Приведем это живое свидетельство народного заступничества за ни в чем не повинного священника:

«1918 года Сентября 28-го дня мы, нижеподписавшиеся граждане Казанской губернии Чебоксарского уезда Помарской волости, Общества Лесного, Отарского и Сухо-Врагского, единогласно постановили настоящий приговор в присутствии Председателя сельсовета Лесного Общества Димитрия Соколова, Отарского Общества Ильи Никитина — где имели суждение об арестованном священнике Аркадии Степановиче Отарском, прослужившем около 12 лет в нашем селе. Священник Аркадий Степанович Отарский с народом никогда не имел разговор о политике, народ никогда не настраивал против Правительства и вообще у него нет никакой вины политической. Мы, прихожане Николаевской церкви, Исменеикого прихода, сильно нуждаемся в Священнике как для отправления Богослужений, так и для совершения неотложных треб, посему прихожане решили просить Советскую власть об освобождении Священника Аркадия Отарского, и в чем подписуем имена ...»

Далее следует подписи от Лесного Общества — 56 человек, от Отарского Общества — 44 человека, от Сухо-Врагского Общества — 19 человек, от деревни Сухой враг — 30 подписей, от деревни Луговой — 19. Всего же, таким образом, подписалось в защиту любимого священника 168 крестьян тех сел и деревень, которые духовно окормлялись отцом Аркадием. Постановление схода удостоверялось председателями сельсоветов Лесного, Отарского и Сухо-врагского Обществ с приложением трех печатей. Сход уполномочил для ходатайства о сем деле в Казани гражданина деревни Отар Гавриила Лапшинова и крестьянина Лесного Общества Кузьму Андреева.

Однако, на весах чекистского «правосудия» эти прошения крестьян не перевешивали одной кляузы бывшего крестьянина и будущего красноармейца. Отведавшие вкуса крови уже не могли остановиться, им требовались все новые и новые жертвы. Ничем иным, кроме как патологическими изменениями в психике, болезненной одержимостью, этого не объяснишь. «Глас народа — глас Божий» — это изречение едва ли подходило к революционной действительности.

Арестованного священника, который содержался в губернской тюрьме, допросили в Казанской ЧК, хотя, конечно, допрос являлся простой юридической формальностью, нарушить которую не позволял себе даже главный чекист - Лацис. На допросе отец Аркадий сказал:

«Я никогда не вел агитации среди крестьян своего села, а также и окрестностей, против Советской власти. Проповедей в церкви после переворота не говорил потому, что село Исменцы и окрестности — исключительно черемисы, и я не владел черемисским языком, а русский язык они понимают плохо, так что могут извратить слова... На сходах и собраниях не бывал. Я подчиняюсь Советской власти... Все распоряжения Советской власти я до сих пор исполнял. Больше ничего не могу сказать. Прошу вызвать свидетелей (но эта просьба показалась следователям уж слишком нелепой, и никакие свидетели — ни защиты, поскольку приговор для ЧК был очевиден, ни обвинения, поскольку таких и вовсе не представлялось возможным найти — вызваны не были — прим. автора)».

Все тот же следователь Бабкевич, видимо, «специализировавшийся» по «духовным» делам, постановил:

«Аркадия Степановича Отарского за агитацию против Советской власти среди населения подвергнуть высшей мере наказания. След. Бабкевич.» Под приговором — ярко-красными чернилами (а Лацис очень любил этот цвет, почти все его подписи под приговорами сделаны либо красными чернилами, либо красным карандашом) поставлена утвердительная подпись Мартиньша Лациса от 2 октября 1918 года. Еще ниже — изящная подпись исполнителя приговора и уведомление: «Исполнено 3/Х».

Аркадий Степанович ОТАРСКИЙ был посмертно реабилитирован 30 июля 1998 года.